Обратная сторона вечности - Страница 17

Тиермес пристально вглядывается в глаза бессмертного, затем выхватывает кривой меч, похожий на серп жнеца, и наносит удар. Лезвие меча со свистом обрушивается на правую руку Бога Смерти, прилипшую к глыбе мертвого тела, проходит сквозь доспехи и плоть, как сквозь воск, – и легкий птичий крик несется под сводами зала, отражаясь от мраморных колонн.

– Что ты сделал? – рычит Джоу Лахатал. – Ты изувечил моего брата!

– Я спас твоего брата, глупец, – бросает Тиермес через плечо.

*** * ***

Несколько секунд, показавшихся остальным вечностью, га-Мавет стоит, хватая воздух широко открытым ртом. Наконец он делает последнее спазматическое движение, прикрывает желтые глаза, видно, как он старается унять дрожь, охватившую его огромное и сильное тело.

– Что это было? – спрашивает Смерть посеревшими губами.

– Что? – Джоу Лахатал приближается к Тиермесу, напряженно вглядываясь в его лицо: ему бесконечно важно услышать ответ Владыки Ада Хорэ.

– Мальчик мой, тебе сейчас предстоит рассказать, что это было, – вздыхает Тиермес. – Я знаю только, что там, на другом конце дороги, которая пролегла от тебя в иной мир, находилось Нечто, превышающее все мои представления о могуществе Зла. Я знаю о нем чисто теоретически. И как бы я был рад, если бы практики не случилось при моей жизни. Но боюсь, надежды эти напрасны. Оно грядет, а мы не знаем – что.

– Это кошмар, – хрипит Малах га-Мавет. – Это сплошная чернота, это чистое Зло, без выхода, без спасения, без надежды. Оно съедает твой разум, выжигает сердце и душу и делает из тебя марионетку, которую будет дергать за веревочки неведомый господин. А когда он оставит тебя, ты превратишься в труху.

Джоу Лахатал закрывает лицо руками.

– Брат мой, брат мой, – шепчет он, и его голос и интонации напоминают Арескои голос умирающего Бордонкая.

Тиермес поддерживает обессилевшего Черного бога.

А Змеебог набирает полную грудь воздуха и выпаливает:

– Это ведь ваши штучки?!

– Что ты имеешь в виду? – поднимает брови Жнец, и Лахатал испытывает душевный дискомфорт при этом его движении. Однако он не сдается.

– Я хочу сказать, что ведь не может быть так, чтобы Древние боги взяли и оставили нам этот мир. Значит, вы будете стремиться как-то отвоевать его, или я не прав?

– Абсолютно не прав, – отвечает ему Повелитель Ада Хорэ.

– Все равно – я хочу, чтобы всем было известно, что я Верховный Правитель этого мира и буду оспаривать право на власть у кого угодно. Я ничего и никого не боюсь, – удивительно спокойно произносит Лахатал.

– Перестань ерепениться, мальчишка, – окорачивает его Тиермес. – Довольно ты служил Злу, не ведая, что творишь. И никто не мог остановить тебя, потому что это был твой выбор. Ведь самое главное – это выбор. А все остальное совершается только по слову твоему. Ты принял Зло, захотел некогда поверить в его справедливость и необходимость, и вот чего ты добился. А это только начало. Вы изгнали нас с Арнемвенда, шут с вами, – не единственный этот мир, а мы не малые дети, нашли бы себе другие планеты. Но вы помогли Ему сгубить многих из нас, а теперь остались наедине с врагом. Что?!! Что вы будете делать?!!

Я чувствую Его присутствие везде: Он постепенно проникает в мир, Он напитывает умы и души людей и всех прочих существ, даже предметы покоряются Ему и несут в себе заряд зла. Тьма грядет... Гиблая, страшная тьма. И я – Тиермес – один из самых грозных и великих богов – боюсь ее.

Пока Тиермес говорил, Гайамарт и Веретрагна перевязали га-Мавета. Бог Смерти с изумлением посмотрел на то, что осталось от его правой руки, – Жнец отрубил ее выше локтя.

– Что я теперь буду делать? – наконец спросил он растерянно.

– Привыкнешь, – отозвался Тиермес. – Лучше думайте, что вы все будете делать в самом скором времени. Неужели вы до сих пор не поняли, что когда вы изгоняли Истину из пределов Арнемвенда, то Он сумел этим воспользоваться? Это он похитил ее разум и память, надеясь на то, что она никогда не вернется сюда. Если в мире нет истины и любви, ему ничто не опасно – его просто никто не признает, не сможет отличить от чего-нибудь крайне похожего – он умеет притворяться до поры до времени. А потом... – взгляните на брата своего: он спасся. На этот раз.

Джоу Лахатал тяжело опустился на нижнюю ступеньку трона.

– Ты считаешь, Он нашими руками воевал с Древними?

– Даже люди знают, что так проще всего: натрави одного своего врага на другого, подожди, пока они основательно изничтожат друг друга, а потом приходи и заканчивай успешно начатое ими.

– Какой ужас, – сказал Арескои.

– Он и есть ужас.

– Что же делать?

– Не знаю, – вздохнул Правитель Ада Хорэ. – Если кто и знает, то это...

– Не пойду к ней на поклон! – рявкнул Джоу Лахатал.

– Вряд ли это мудро, но это твой выбор.

Змеебог вскочил и заметался по тронному залу небольшим ураганом.

– Я не могу прийти к ней и сказать, что мы нуждаемся в ее помощи! Это равносильно тому, что я уступлю вам эту землю!!!

– Трижды глупец! – загрохотал Тиермес, и его голос органом перекрыл все остальные звуки, он несся отовсюду, казалось, исходил изнутри головы. Все зажмурились. – Мальчишка! Некогда уже делить Арнемвенд. А скоро будет некому его делить. Ты останешься наедине с этим врагом, и он поглотит тебя, даже не заметив твоего сопротивления. Скажи, ты давно бывал в своем мире?

– Давно, – ответил Лахатал.

– Не до того было?

Змеебог промолчал, и в углах его рта пролегла жесткая морщина: прав был Тиермес, многажды прав, хоть и не хочется признавать его правоту.