Обратная сторона вечности - Страница 33

– Помню. С кем не бывает на старости лет.

– И кто бы мнил себя знатоком старческих проблем! Но ты прав – мы так и рассудили тогда: с кем не бывает. А вот дальше дело пошло наперекосяк. Вчера сошла с ума королева Лая, и из достоверных источников известно, что Фалер уже начал бракоразводный процесс. Догадываешься, кто будет новой королевой?

Император берет из высокой вазочки соленое печенье. Он обожает это лакомство и поглощает его в жутких количествах, особенно когда ему приходится много работать. Несколько минут он сосредоточенно жует, уставившись в стену, чуть выше картины, на которой изображены развалины ал-Ахкафа и Траэтаона верхом на коне. Художник утверждает, что это аллегория, Зу-Л-Карнайн так не считает, но ему нравится это напоминание о встрече с Каэ и ее спутниками.

Он и так и эдак рассматривает мысль о повторной женитьбе Фалера, словно вертит ее, как хрустальный шарик под солнцем. Государь Аллаэллы не одинок, у него много советников, знати, состоящей с ним в родстве, наконец, у него двое наследников, давно достигших зрелого возраста. Сам аита был гораздо младше, когда вступил на трон и повел армию Фарры в свой первый поход. Никто из этих людей не позволит Фалеру совершить подобное безумство. Зу-Л-Карнайн еще раз взвешивает все «за» и «против» и выносит вердикт:

– Он не посмеет!

Агатияр как-то странно на него смотрит.

– Уже посмел. И это невзирая на возмущение королевского дома Мерроэ – ведь развод с Лаей является чистой воды оскорблением для всего государства.

– Он что – успел жениться на своей любовнице?

– Еще нет, но зато во всеуслышание объявил об этом. Очевидно, иначе Бендигейда бы не дала ему спокойно жить.

– Да, это настоящий скандал. Ну а нам какое дело?

– Большое. Нас это касается и напрямую, и косвенно. Во-первых, Бендигейда Бран-Тайгир властолюбива, как ни одна женщина. И она давно побуждает короля начать войну с кем-нибудь из соседей. Так что рано или поздно наши интересы пересекутся. Это еще полбеды, тут я спокоен – Фалер тебе не соперник. Однако есть новости похуже.

– Правда? И что это за новости?

– Первая: странной формы талисман, подаренный Бендигейде королем в ночь, когда обезумела Лая. Графиня не расстается с украшением. Ах, Зу! Как мне не хватает наших ийя... Маг утверждает, что талисман очень древний, существовал задолго до появления Новых богов, а возможно, и Древних...

– Неужели такое может быть?

– Все возможно, мой мальчик. Наш маг его не видел, судит только по описанию, но и этого хватило, чтобы привести его в состояние крайнего возбуждения. Второе и главное: королева Лая в бреду кричала, что Кахатанне нужно сообщить о пространстве Мелькарта и о том, что выход на Шангайской равнине.

– Кахатанне?!!

– Зу! Очнись, пожалуйста. Речь идет о ней, но остынь, прежде чем будем рассуждать дальше. Нам очень нужен трезвый и холодный ум. Ты понимаешь, что это значит?

– А ты?

– Я склоняюсь к такому мнению: королева Лая каким-то образом определила нашего Врага – того самого, о котором столько твердила Каэ. Думаю, Он объявился и призвал на помощь многих людей. Я считаю также, что графиня Бендигейда Бран-Тайгир – одна из них. Зачем ей полагаться на милость короля Фалера, если есть некто, кто может предложить гораздо больше? Она страшная женщина – вспомни гибель ее мужа и семьи.

– Да оставь ты в покое графиню...

– Не торопись, Зу!

– Я не тороплюсь...

– Заметно. Я думаю, что королева назвала имя Врага и то место, откуда можно проникнуть в Его логово. Надо обязательно рассказать об этом Каэ.

– Ты уверен, Агатияр? Ведь ошибка может дорого стоить. Вдруг Он хочет ввести нас в заблуждение?

– Я уже думал об этом. Не исключено. Но в любом случае мы сообщим обо всем нашей девочке. По собственным каналам. Она разберется, что к чему. Заодно проверю еще кое-что.

– Что, хитрый лис?

– Начальник тайной службы Сонандана Декла прекрасно осведомлен о случившемся. Если ни Каэ, н Тхагаледжа, ни Нингишзида не поставлены в известное или сообщение несколько видоизменилось, пока шло к ним, значит, мои подозрения относительно Деклы – это не приступ старческого маразма.

– Ты подозреваешь одного из мудрейших и достойнейших людей Сонандана?

– Я не хотел раньше времени беспокоить ни тебя, ни Каэ. Но последние несколько месяцев ко мне поступают такие донесения, что самые дикие предположения приходят на ум. Либо Декла заменен двойником либо он сошел с ума, либо нашел нового господина и работает на него.

– И ты до сих пор молчишь?

– Я не молчу, Зу! Я как раз обсуждаю с тобой сложившуюся ситуацию. В Сонандан уже отправлены, не зависимо друг от друга, из трех разных ведомств гонцы к Декле, Нингишзиде и Тхагаледже. А Каэ я извещу несколькими часами позднее – особым способом. Одно из этих сообщений должно попасть в нужные руки. А вот Декле я отправил записку, несколько отличную от всех прочих; так что он будет уверен, что я по дружбе с Каэ написал ему и татхагатхе, причем одно и то же. Посмотрим, что он им скажет.

Императору данное построение показалось несколько сложным и запутанным. Он принял собственное решение. Впрочем, визирь его предвидел и был готов к серьезному разговору.

– Агатияр, я еду к ней!

– Нет, Зу, ты никуда не поедешь. Я все понимаю, но и у нас дела обстоят не лучше. Там ты ничем не поможешь, а здесь... Зу, нам надо готовиться к самой страшной, самой кровопролитной войне, которую мы только можем себе представить.

Император слегка побледнел:

– Ты считаешь, что время уже пришло?

– Я не считаю, это время так считает, и пришло без нашего на то согласия. Все сводится к тому, что настал час перемен. И кто знает, где будут наши враги, а где – друзья? Кто из бессмертных встанет на защиту этого мира, а кто предпочтет жизнь?