Обратная сторона вечности - Страница 78

И они задумались. И никто не нашел что ответить.

– Ничего сильнее Смерти нет. Даже солнце умирает на ночь, а тьма умирает при виде солнечного света. Умирает человек и зверь, дерево и камень, цветок и птица. Нет ничего, что не боялось бы Смерти! Умирает любовь юноши к его нареченной, умирает привязанность детей к их родителям, и из этой любви рождается ненависть, но проходит время – и ненависть тоже умирает. Ваши предки были сильны: и Орел, и Медведь, и Волк, и Уррох – и все остальные. Но Смерть, великая Смерть сильнее их!

И послушно внимали чужаку гохону сотни и сотни людей.

И вот что сказал гохон:

– С этого дня вы больше не будете разобщены. Мой великий и могучий отец – Ишбаал, Податель Смерти, – прислал меня, чтобы дать вам новый закон и нового бога. Он будет сильнее всех богов этого мира и своим детям подарит то, что они захотят себе взять. А то, что им будет не нужно, они отдадут своему отцу – Ишбаалу, Великой Смерти, и сыну его – своему вождю.

И с того дня Молчаливый стал называться урмай-гохоном, а те, кто первыми признал его, стали гохонами своих людей. А племен более не было, все они стали единым народом танну-ула. И суждена этому народу была особенная судьба.

И началось все тогда, когда урмай-гохон взял себе новое имя. Его стали звать Самаэль.

*** * ***

С отрядом в тысячу всадников Самаэль отправился к подножию хребта Онодонги. Тысяча воинов – это совсем мало для танну-ула, которых теперь было что пыли в степи, что травы в лесу, что листьев в роще. И они были готовы нести смерть всем, кто не поклонялся Ишбаалу и не признавал власти урмай-гохона. Но Самаэль не торопился начинать войну.

– Отчего, Молчаливый? – в который раз жадно выспрашивал у него гохон Хоу-и. – Что мешает нам напасть на слабый город? Мы не боимся их.

– Я подарю своему отцу жизни людей Аруза, – пророкотал тот. – А своих детей я буду беречь. С чем ты хочешь нападать на город – с каменными топорами? Пусть они сами сделают оружие для нас.

– Но у нас не хватит шкур, чтобы заплатить им...

– Им надо платить не шкурами. Мой отец Ишбаал сделал мне большой подарок. Он подарил мне полную пещеру желтых камней, которые так любят жители городов. Мы отвезем им этот бесполезный груз, а взамен они скуют нам свою смерть.

Самаэль рассмеялся, и смех его заставил побледнеть храбрых гохонов, которые были собраны им на совет в алом шатре. Когда Молчаливый созывал совет, это означало, что он принял какое-то решение и теперь намерен огласить его.

– Запомните! Золотом называются бесполезные желтые камни, мягкие и тяжелые. Из них нельзя сделать ни ножа, ни наконечника для стрелы или копья – они легко тупятся и еще легче гнутся. Но если кто-нибудь увидит у тебя такой камень, то он сразу становится твоим врагом и не успокаивается до тех пор, пока не убивает тебя и не завладевает твоим золотом. Потом его настигает та же судьба – это судьба всех владеющих подлым металлом. Мои гохоны должны избегать этой опасной вещи до тех пор, пока народ танну-ула не станет достаточно силен, чтобы противостоять его власти. И поэтому слушайте мою волю: всякий, кто утаит от своего народа хоть один желтый камень золота, хоть одно изделие из него, будет наказан немедленно и жестоко. Так жестоко, что предел всего живого – смерть – покажется ему столь же желанной, сколь и недостижимой.

Народ танну-ула будет ценить железо и сталь, еще он будет ценить оружие, хороших коней и еду, которая будет насыщать не желудок, но мускулы воинов. Мужчины будут ценить красивых и выносливых женщин, а женщины – сильных и умных мужчин. Тогда дети Ишбаала будут счастливы. И если вы научитесь выполнять все, что я вам прикажу, бесполезные вещи, которые так в цене у слабых людей этого мира, будут вашими, потому что у них не останется других хозяев.

Запомните все, что я вам сказал. И если кто-то не согласен со мной, то пусть выйдет вперед и с оружием в руках оспорит слово урмай-гохона.

Но никто не хотел терять единственную жизнь.

Так и случилось, что утром следующего дня тысяча отборных всадников отправилась в долгий путь к подножию гор, к пещере Ишбаала. А вел их громадный воин на черном и злобном коне.

*** * ***

Он натаскивал их, как иной охотник натаскивает свору свирепых псов. Тысяча воинов, все вместе, панически боялись одного-единственного человека, доказавшего им их собственную слабость. Казалось бы, страх перед ним должен был пробудить в их душах и чувство всеобъемлющего страха перед окружающим миром. Но как раз этого и не случилось.

Самаэль был жесток, опасен и грозен. Но он был мудр. Это признали все – и старейшины, прежде вершившие законы, и колдуны, ставшие теперь жрецами бога Ишбаала и провозвестниками воли его единственного и любимого сына. Мудрость нового вождя заключалась в том, что он сумел доказать своим людям, как они слабы по отдельности и сколь сильны могут быть, объединившись. Он заставил их подчиняться себе и выполнять приказы не размышляя. И от этого в сражении племя танну-ула действовало не хуже регулярной армии западных королевств. Урмай-гохон запретил своим воинам в пылу схватки вырываться вперед, строго карал малейшее непослушание, но так же нетерпимо относился и к бездумности.

– Если у твоего врага сильнее мускулы, – твердил он благоговейно внимающим воинам, – то подумай, как победить его. Мысль должна быть быстрой и точной – быстрее, чем стрела, и точнее, чем удар ножа. Тогда только мужчина становится настоящим воином, когда умеет думать. Я вложу в ваши головы мысли, ведущие к победе, и они должны стать вашими собственными.